Ум порой становится проклятием, лишая жизнь новизны и остроты. Когда кажется, что все ответы уже известны, а каждое действие предсказуемо, мир теряет свои краски. Это состояние глубокой апатии, когда знание не освобождает, а, наоборот, заковывает в цепи предопределённости.
Вопрос сына и монета истины
Эхо этого проклятия настигло автора в разговоре с шестнадцатилетним сыном-студентом. Тот поделился словами своего профессора, который с горечью признался: «Какой же я был дурак, веривший в коммунизм». Сын задал резонный вопрос: «Чему такой человек может меня научить?».
Этот вопрос стал для отца моментом истины, подобным тому, в котором оказался Христос, когда его спросили о податях кесарю. Только вместо площади Иерусалима была площадь у Казанского цирка осенью 1991 года — эпицентр всеобщего безумия и крушения прежних идеалов. И ответ нужно было давать не о деньгах, а о самой природе веры и истины.
Перед внутренним взором встала та самая монета. Но автор поступил иначе, чем библейский персонаж. Он не просто указал на лик кесаря. Он взял монету, повертел её в руках и показал сыну, что у неё есть не только аверс и реверс, но и ребро, которое их соединяет. «Твой профессор, — объяснил он, — всю жизнь видел лишь одну сторону, считал её единственной правдой. А когда жизнь перевернулась, он с той же страстью уверовал в противоположную сторону, приняв её за новую истину».
Жизнь — это не просто две стороны медали. Это цельный трёхмерный объект: стороны, ребро, их связь и прочность. Истина и сама жизнь имеют тысячи граней и бесчисленное множество проявлений. Зацикливаться на одной — значит обрекать себя на повторяющиеся разочарования.
Испытание верой: встреча с мормонами
Новая проверка этой философии случилась в 1997 году, во время встречи с американскими миссионерами-мормонами, приехавшими «просвещать» казанцев. Они призывали автора присоединиться к их вере, основанной на Христе и учении пророка Мормона, через обряды крещения и причастия.
Автор решил испытать глубину их понимания. На вопрос о сути обрядов он получил формальный ответ: нужно окунуться в воду, вкусить хлеб и вино. Тогда он предложил им иное, более глубокое толкование, которого не было в их священных книгах.
«Истинное крещение и причастие — не в внешнем ритуале, который может совершить и порочный человек. Это внутренний процесс. Купаться нужно в мудрости Библии, „вкушать“ её хлеб и „пить“ её вино. Искать в жизни ответы на вечные вопросы, заложенные в книге, и превращать это знание в добрые дела — вот тот истинный хлеб, которым можно накормить тысячи жаждущих душ». Этот ответ, рождённый в казанской глубинке, он предложил передать «американским аборигенам» как откровение о сути веры.
Лозунг в фойе и трагедия партии
Эти размышления перекликаются с воспоминанием о лозунге, висевшем в университетском фойе: «Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знаниями всех тех богатств, которое накопило человечество». Когда автора звали в партию, он честно отвечал, что не обладает таким всеобъемлющим знанием. На что получал возражение: «Но ты же знаешь больше нас!».
В этом, по его мнению, и заключалась коренная трагедия: «Партия коммунистов есть, а коммунистов нет». Люди носили звание, не соответствуя глубине и масштабу идеи. Поэтому крах партии и государства не стал для него неожиданностью. Он видел, что бесполезно что-либо объяснять тем, кто опьянён эйфорией грядущей свободы, пока они не протрезвеют от суровой реальности.
Он предвидел грядущие беды и несчастья. И в этом предвидении — его чувство вины. Вины в бездействии, в том, что, понимая истоки будущих потрясений, он не смог или не решился что-либо изменить.
М.И.Клюшкин
